“Застарівший закон” є нечинним і не може бути перевірений на предмет конституційності (Конституційний Суд Молдови)

Постанова Конституційного Суду Молдови від 04.06.2018

22. Конституционный суд проанализировал оспариваемые положения Закона № 3465 от 1 сентября 1989 года о функционировании языков на территории Молдавской Советской Социалистической Республики. Учитывая название этого закона и возникшие в связи с этим сомнения относительно его формулировки, Конституционный суд должен был уточнить свою практику по признанию приемлемости частей обращения. В сущности, Конституционный суд может осуществить проверку конституционности закона, если можно утверждать, что он в целом производит эффект, то есть, если он не устарел. Устарелость закона предполагает, с одной стороны, отсутствие его длительного и непрерывного использования, а с другой стороны, наличие в обществе противоположной практики. Данная теория, по сути, является формой разумного сотрудничества между судьями, то есть, между Конституционным судом или судами общей юрисдикции и законодательным органом, которые способствуют обновлению правовой системы, устраняя законы, более не используемые современностью.   

23. Теория устаревания представляет собой воплощение идеи о том, что право должно развиваться вместе с изменением социальных реалий. Фактически, нынешними ценностями общества являются те, что влияют на применимость старых законов. Так, устаревшие законы не производят более того действия, которым их изначально наделил законодатель, поскольку они не в состоянии отразить социальную реальность. Статья 74 ч. (1) п. е) Закона № 100 от 22 декабря 2017 года о нормативных актах предусматривает, что действие нормативных актов прекращается в случае их устаревания.   

24. Приступив, таким образом, к анализу, Конституционный суд отметил, что признание закона устаревшим не является чем-то новым. Например, Сессионный суд (Court of Session) Шотландии в 1913 году по делу M'Ara v. Magistrates of Edinburgh, 1913 S. C. 1059 должен был судить одного уличного оратора, который был арестован за ведение речей без лицензии на улицах Эдинбурга, в отсутствие разрешения магистратов. Суд решил, что магистраты более не обладали компетенцией давать подобные разрешения, поскольку Закон от 1606 года, который когда-то предоставлял им эту компетенцию, устарел. Лорд Данидин, на тот момент являющийся председателем Сессионного суда, заявил, что ему «кажется очевидным устарелость закона, поскольку все знают, что обычай публичных собраний существует с незапамятных времен, как минимум, с момента усиления политической активности, вместе с введением Закона о реформах 1832 года» (стр. 1975-1076). Лорд Маккензи, который признал устарелость закона, отметил, что если бы «было установлено иное, это означало бы подтвердить, что люди этого города не могут собираться тогда, когда им этого хочется, если не придут к примару и к другим государственным служащим, чтобы уведомить их о законности своего собрания и получить разрешение» (стр. 1070). По делу Buckoke v. Greater London Council, CA [1971] Ch 655 Апелляционная палата Англии рассматривала дело, в котором истец, будучи пожарником, вместе с профсоюзом пожарников обжаловал инструкции, изданные его работодателями. Эти инструкции предписывали водителям пожарных машин игнорировать дорожные знаки в случае необходимости. Лорд Деннинг, судья, рассматривающий дело, отметил, что «существует основополагающий принцип конституции, который содержится в Декларации о правах, согласно которому никто, даже Корона, не может игнорировать законы или их применение. Однако это утверждение требует уточнения. Когда закон становится мертвой буквой, полиция не должна преследовать. Магистраты не должны наказывать. Они могут дать абсолютное оправдание». Суды Западной Вирджинии (Соединенные Штаты Америки) также успешно применяют эту доктрину. По делу State v. Donley, 607 S.E. 2d 474, 479- 80 (W. Va. 2004) была привлечена к ответственности разведенная мать, которая спрятала своих детей от отца, желающего их навестить на основании § 61-2-14d Кодекса Западной Вирджинии 1984 года. По мнению заявительницы, ее случай относился к malum prohibitum, то есть деяние является наказуемым лишь потому, что запрещено законом, не будучи безнравственным деянием, malum in se, не являясь аморальным по своей сути, как убийство, умышленный поджог или изнасилование. Согласно неизменной практике судов Западной Вирджинии, чтобы признать уголовный закон устаревшим, он должен был предусматривать деяния malum prohibitum. Только эти законы могут утратить свой уголовный характер во времени, в отличие от законов, вменяющих в вину деяния malum in se. Кроме того, должно существовать открытое, заведомое и обобщенное игнорирование закона на протяжении длительного времени. Наконец, должно существовать явное неприменение закона. Это стадии «теста Printz», установленного в решении по одноименному делу Legal Ethics v. Printz, 187 W.Va. 182, 416 S.E.2d 720 (1992). Тем не менее, в данном случае Высшая апелляционная палата Западной Вирджинии постановила, что сокрытие несовершеннолетнего ребенка, в нарушение судебного порядка, является деянием malum in se. Тем более, что заявительница не представила ни одного доказательства в подтверждение того, что лица, совершающие подобного рода преступления, освобождаются от ответственности, либо что существует «обобщенная практика неприменения закона».   

25. По делу The Municipal Corporation for City of Pune v. Bharat Forge Co. Ltd. & Ors от 10 марта 1995 года Верховный суд Индии в параграфе 34 отметил, что «не находит принципиальных возражений против применения в Индии теории устаревания законов. Гражданам следует знать, если какой-либо закон длительное время не используется, вопреки противоположной практике, должны ли они действовать согласно мертвой букве закона». Верховный суд Индии постановил, что «было бы справедливо согласиться с теорией устаревания законов в нашей стране и этот принцип может быть применен: действительно, существует необходимость его введения, поскольку лица, живущие в свободной Индии, которым гарантируются основные права, должны быть защищены от преследования и наказания за нарушение закона, ставшего мертвой буквой. Надо проторить новый путь»  

26. В Определении № 498 от 10 мая 2012 года Конституционный суд Румынии должен был разрешить вопрос о неконституционности некоторых положений закона, относящегося к защите населения от незаконной коммерческой деятельности. По мнению автора обращения, оспариваемые положения закона, запрещающие перепродажу товаров, приобретенных в торговых точках, продающих как в розницу, так и оптом, как для личного пользования потребителей, так и для общего пользования, нарушали принцип свободного товарооборота. Конституционный суд Румынии постановил, что оспариваемые положения были приняты в переходный период, который, начиная с 1990 года, переживала Румыния. Основанием для принятия этого закона, о чем свидетельствует его название и пояснения к законопроекту, было защита населения от незаконной коммерческой деятельности. Учитывая, однако, тот факт, что со дня принятия данного закона и до даты вынесения определения румынское общество претерпело масштабный процесс перехода к свободной рыночной экономике по осуществлению современной коммерческой деятельности, удовлетворяющей сегодняшним требованиям национальных и европейских стандартов, Конституционный суд заключил, что оспариваемые положения закона более не соответствуют нынешним экономическим реалиям, коммерческая практика став более гибкой, в соответствии с требованиями рыночной экономики. По мнению Конституционного суда Румынии, понятие рыночной экономики является живым, развивающимся, поэтому оно не может толковаться как имеющее фиксированное, неизменное содержание, оно отражает социальноэкономическое положение государства. В результате, Конституционный суд Румынии признал оспариваемые положения неконституционными.  

27. Кроме изложенных выше примеров, Конституционный суд приводит пример из практики Европейского суда по правам человека, представляющей для национальных судов несомненный авторитет. По делу Soering против Соединенного Королевства от 7 июля 1989 года Европейский суд проанализировал совместимость факта экстрадиции немецкого гражданина, Jens Soering, из Соединенного Королевства в Соединенные Штаты Америки, где ему грозили суд и осуждение к смертной казни, со статьей 3 Европейской конвенции о правах человека, запрещающей бесчеловечные или унижающие достоинство обращения и наказания. Заявитель Soering, совершивший несколько убийств, на тот момент имел 18 лет и находился под наблюдением психиатра. Европейский суд в параграфе 102 решения напомнил, что Конвенция является живым инструментом и ее следует толковать в свете нынешних жизненных условий. «Чтобы установить, может ли определенное отношение или наказание расцениваться как бесчеловечное или унижающее достоинство, в соответствии со статьей 3, Европейский суд должен руководствоваться общей эволюцией и стандартами, принятыми в уголовной политике стран-членов Совета Европы. Фактически, в мирное время смертная казнь более не существует в странах-участницах Конвенции. В немногих странахучастницах, в которых еще сохраняется смертная казнь за определенные преступления, совершенные в мирное время, вынесенные смертные приговоры не приводятся в исполнение». По мнению Европейского суда, на тот момент существовал виртуальный консенсус в системах Западной Европы, согласно которому смертная казнь более не отвечала требованиям региональных правовых стандартов. Европейский суд постановил, что ожидание применения смертной казни нарушает статью 3 Конвенции. Эти суждения Европейского суда можно отнести к констатации устарелости содержания статьи 2 Конвенции, которая разрешала применение смертной казни.  

28. В совпадающем особом мнении по данному решению судья Де Мейер отметил, что статья 2 Европейской конвенции не соответствует развитию сознания и юридической практике, поскольку смертная казнь несовместима с существующим фактическим положением в европейской цивилизации. Судья Де Мейер, в сущности, высказал мнение, что смертная казнь, разрешенная статьей 2, устарела и вступает в противоречие с европейскими правовыми стандартами и общественным порядком в Европе.   

29. Основываясь на этих примерах, Конституционный суд пришел к выводу, что анализ факта устарелости Закона о функционировании языков на территории Молдавской Советской Социалистической Республики должен быть произведен на стадии рассмотрения приемлемости. Учитывая название закона и из практических соображений, Конституционный суд должен был вначале проверить, если оспариваемые положения являются действующими, чтобы установить, если будет необходимо, соответствие его Конституции.  

....................... 

35. Эти суждения побудили Конституционный суд признать устаревший и бесполезный характер Закона о функционировании языков на территории Молдавской Советской Социалистической Республики. С одной стороны, эффект производят не положения данного закона, а положения последующих специальных законов. С другой стороны, сообщество Республики Молдова живет в другом государстве, новом, правовом, демократическом и независимом, в котором тогдашняя целесообразность Закона о функционировании языков более не актуальна. Конституционный суд подчеркнул, что, согласно статье 74 ч. (1) Закона № 100 от 22 декабря 2017 года о нормативных актах, последствия констатации устарелости предполагают прекращение действия закона, как в случае его отмены.  В результате, Конституционный суд признал неприемлемым обращение в части, касающейся положений этого закона.