Александр Копыленко: 30 лет “Конституционной Ночи”

Олександр Копиленко. Голос України

Август 1991 года четко определил ориентиры конституционного процесса.

Во время празднования годовщины принятия Конституции Украины Киев, Крещатик.

Как это ни странно, для меня «конституционная ночь» началась еще в ноябре 1990 года, когда выпала счастливая возможность приобщиться к группе безусловно ведущих ученых-конституционалистов нашей страны, которым было поручено написать первую концепцию проекта будущей Конституции Украины. К сожалению, некоторых участников этой группы, прежде всего профессоров Л. Юзькова и П. Мартыненко, уже нет среди нас, однако активно работают профессора Н. Козюбра, В. Василенко, А. Мацюк. В расцвете творческой энергии находится и профессор А. Заец — тогда главный консультант Группы научных консультантов при Президиуме Верховной Рады (такое непростое название), который вместе со мной (на то время старшим консультантом отдела по вопросам законности и правопорядка аппарата Верховной Рады) был приписан к рабочей группе. Но все-таки вернемся к моей скромной фигуре…

Интересно, что почти год Украина находилась еще в составе Союза, но уважаемые классики украинского конституционализма делали уже наброски независимого государства. Более того, эта концепция впитала практически все новаторские идеи, вполне актуально звучащие и сегодня. Другое дело, что прошло почти шесть лет, пока родилась сама Конституция, причем она существенно отличалась от той, условно говоря, «материнской платы», на которую должна была крепиться. Причина оказалась очень простой. Первая концепция писалась как своеобразный идеальный проект без учета политических реалий, в которых существовала тогда Украина. Более того, оказалось, что и это уже было в нашей истории, если вспомнить, как М. Грушевский оценил Конституцию УНР 1918 года, отцом которой он сам и был. По его словам, она носила посредственный характер между шаблонами западной европейской демократии и реалиями украинской жизни…

Август 1991 года четко определил ориентиры конституционного процесса. Соответственно создавались конституционные комиссии, рабочие группы. А меня начальство (к тому времени я уже дослужился до заместителя заведующего юридическим отделом аппарата Верховной Рады) переориентировало на «крымский» раздел украинской Конституции. Тогда это было нашей большой проблемой, потому что в Законе тогда еще Украинской ССР «О восстановлении Крымской Автономной Советской Социалистической Республики» от 12 февраля 1991 года была допущена «глобальная» ошибка, поскольку подготовка конституции АР Крым (а это было ответвление общеукраинского конституционного процесса) поручалась самому Верховному Совету АР Крым. Точно по известной ельцинской формуле — «берите столько суверенитета, сколько можете». Постепенно центральная украинская власть, осознав возможные фатальные последствия, настойчиво устанавливала свой контроль над полуостровом, где к тому времени местные политики почти построили полное суверенное государство (если снова вспомнить М. Грушевского) с собственным президентом, советом нацбезопасности, правоохранительной системой, гражданством и, даже, приступили к формированию вооруженных сил. Я вспоминаю, что как на работу ездил в Верховный Совет Крыма, пока мне не удалось убедить руководство, что все-таки крымские «державотворцы» должны приезжать к нам, а не наоборот. После 2014 года в обозе оккупантов я увидел некоторые знакомые лица из далекого прошлого, весьма корпулентные в прямом смысле этого слова.

Кстати, «крымский» раздел — как раз пример того, в каких дискуссиях рождалась практически каждая норма Конституции. В частности, одна из конституционных комиссий вообще едва не внесла предложение отменить автономную республику, заменив ее автономной областью. Потом все-таки на политическом уровне пришли к компромиссу: сохранить республику, однако максимально зарегламентировать ее права и компетенцию. Вместе с моим коллегой, первым заместителем руководителя Группы научных консультантов, а потом судьей Конституционного Суда Н. Корниенко, мы предложили включить в Конституцию упоминание о проекте закона о принципах организации власти в АР Крым. Однако нас не поддержали. По сути говоря, проект именно этого раздела получился довольно неудачным, и на долгие годы, вплоть до оккупации Крыма, закрепил две противоположные тенденции. С одной стороны, украинская власть пыталась «не замечать» даже ограниченные полномочия своей автономии (которые сама ей предоставила), а с другой — крымские политики настойчиво стремились вернуться к тем счастливых временам, когда они могли шантажировать центр. И это уже отдельная тема, к которой стоит вернуться.

В мае 1996 года конституционный процесс (как это ни банально говорить) вышел на финишную прямую. Следует напомнить, что тогдашний Президент Украины Л. Кучма откровенно оказывал давление на Верховную Раду перспективой проведения референдума, который бы утвердил будущее Конституции. А до этого, в 1995 году, произошло событие, которое сейчас практически не вспоминают — подписание так называемого Конституционного договора между Президентом и парламентом, который значительно ограничил прерогативы последнего. К этому добавились и межфракционные разногласия в Верховной Раде, особенно в отношении раздела «Права и свободы человека», вокруг которого сошлись интересы и левых, и правых, не говоря уже о, как ни парадоксально это звучит, национальном характер будущего Основного Закона. Я даже тогда на страницах «Голоса Украины» опубликовал статью (надеюсь, что гениальную), которая так и называлась — «Об украинском содержании украинской Конституции». Дело в том, что левые возражали против самого термина «Украинский народ». Вместо которого протаскивали термин «народ Украины». Депутаты от Народного руха, как их еще называли «руховцы», возмущались: если нет украинского народа, а, между прочим, и украинского языка, за что будем голосовать? Так родился компромисс, который мы видим сейчас в преамбуле Конституции: украинский народ — это совокупность граждан всех национальностей…

А тем временем свои страсти кипели и на том уровне, который сейчас модно называть экспертным. Не прибегая к аналогиям — это отдельная тема, отмечу, что тогдашний глава парламента А. Мороз в поисках разных вариантов оптимизации финальной стадии конституционного процесса пошел на прямое нарушение бюрократической субординации и устроил своеобразное соцсоревнование между теми представителями научно-правовых служб аппарата, которые отвечали за экспертную основу конституционного процесса. Сейчас можно говорить еще и о некотором комплексе субъективных и объективных факторов, но произошло то, что произошло. Я тогда работал в орбите первого помощника главы. Эту должность занимал И. Мусиенко — человек чрезвычайно профессиональный и очень толерантный. И сейчас я отношусь к нему с огромным уважением. А заведующий юридическим отделом М. Теплюк действовал под руководством советника по юридическим вопросам А. Ющика.

Но вернемся к основной теме. Абсолютно четко помню, как неожиданно открылась дверь моего скромного кабинета, входит А. Мороз и строго спрашивает: как я работаю над его заданием? Я, вытаращив глаза, отрапортовал: решительно, настойчиво и непререкаемо (как раз я обобщал все, что касалось прав и свобод человека). Для тех, кто хоть отдалено знаком с традиционной украинской бюрократией, можете представить себе вселенское значение этого события, но это счастье повторилось. Стало известно, что определенная часть депутатского корпуса, сориентированная на проведение всеукраинского референдума, хотела сорвать рассмотрение Конституции в парламенте, а для этого применить ныне широко известную процедуру «ad hoc». Получив соответствующие установки начальства, я промучился всю ночь, а к утру выдал «бамагу», которая позволила сорвать эти коварные планы. А. Мороз еще раз вошел в мой кабинет, поблагодарил, нарисовал заоблачные перспективы, которые, к сожалению, развеялись сразу после того, как Конституция была принята…

27 июня 1996 года, между семью и восьмью утра, в кабинете А. Мороза состоялось совещание, в котором приняли участие уже упомянутый мной первый помощник И. Мусиенко, советники Н. Мищенко и А. Ющик, руководитель аппарата Л. Горевой, заведующий юридическим отделом М. Теплюк и я (напомню, тогда заместитель руководителя юридического отдела, но при этом доктор юридических наук и член-корреспондент Национальной академии правовых наук). Пикантность ситуации заключалась в том, что накануне Л. Кучма заявил, что он таки прибегнет ко всеукраинскому референдуму для утверждения Конституции. А. Мороз задал один конкретный вопрос: «Что делать?» Л. Горевой сказал: «Отложить проект Конституции и принять безотлагательные экономические законы» (тогда вообще тема этих законов была очень модной). Однако было видно, что А. Мороза эта идея не устраивает, и он предложил к утру принять Конституцию в целом. А. Ющик «пробурчал», что это будет капитулянтство, правда, не объяснил, почему и перед кем. А я был единственный, кто действительно решительно и непреложно поддержал эту идею.

Так родилась конституционная ночь — с таким драйвом, который бы я очень хотел пережить еще раз. Два эпизода. Еще раз напомню о компромиссности и самой Конституции, и ее принятия. Именно поэтому было создано несколько мини-рабочих групп, которые и готовили эти компромиссные варианты. Я был приписан к такой группе, которая занималась вопросами государственной символики. И там как раз пригодился мой авторитет в качестве видного специалиста в области истории украинской освободительной борьбы 1917—1921 гг. Может, это и не скромно, но я был автором первых книг о М. Грушевском и Центральной Раде, которые увидели свет соответственно в 1991—1992 гг. Поэтому как-то очень «просто» родился вариант с большим и малым гербом. А второй эпизод — в пять часов утра 28 июня меня вызвал в свой кабинет И. Мусиенко и предложил написать финальное выступление А. Мороза после принятия Конституции, а это, как писал известный деятель ОУН Я. Стецько, уже был свершившийся факт. И я, вдохновленный «волной всенародного подъема», выдал вполне приличный текст, который заканчивался такими словами: «А деньги, выделенные на референдум, пускай пойдут на пенсии и зарплаты».

Потом была еще Конституция АР Крым, по меньшей мере три конституционные комиссии с разными названиями, а сейчас членство в Комиссии по вопросам правовой реформы при Президенте Украины (с 7 августа 2019 года), которая также занимается изменениями в Конституцию Украины. Так что «конституционная ночь» длится, и, надеюсь, как пишут в литературных журналах, «продолжение следует»…

Александр КОПЫЛЕНКО, народный депутат Украины, академик НАН Украины.

Посилання